25 пунктов

Удивительно отозвался нижеприведённый текст у меня в голове. Наверное, всё дело в том, что сегодня я рано проснулась;-)

В себе

О. Я. Бодаку, П. Н. Нефёдову

Сумасшествие. Замыкание.
Лёгкий шёпот близких равнин.
Самоубийство. Себя незнание.
На всю жизнь ты остался один.

Не забыть и не вспомнить,
А только смотреть в глаза.
Не начать. Не продолжить.
И снова бушует гроза.

Позабытое заклинание.
Трепет сердца смешной.
Сумасшествие. Замыкание.
Конец жизни одной.

Закономерность

Расплеталися косоньки,
Умилялися мальчики,
Будто губы, как розоньки,
Что красивые пальчики.

Зря смеялась, беспечная,
Не звала, но окликнула,
И обрушилось вечное,
Придавило – не пискнула.

Лишь тихонько заметила:
«Где мне счастье в покое?» –
И слезою отметила
Самовольное горе.

Промолчала словами,
Но к себе позвала,
Чтоб не спали ночами,
Чтоб бесилась молва.

Что ж теперь сокрушаешься?
Что ж теперь слёзы льёшь?
Не оставишь – останешься.
Не прогонишь – уйдёшь.

Всего-то...

Коте, Ёжику, Дождику…

Всего-то, чтоб была свеча,
Даже если чуда нет…

Всего-то, чтоб была свеча,
И на вопрос ответ…

Все шалости эльфов,
Все дела колдунов…

Все шалости эльфов
Я отдать готов…

Всего-то, чтоб была свеча
Средь мрака, тьмы…

Всего-то, чтоб была свеча,
И вместе были мы…

Все чудеса этой ночи,
Все потуги на чудо…

Все чудеса этой ночи
Вспоминать я буду..

Весь бред и все сказки,
Весь юмор и боль..

Весь бред и все сказки
Рассказывать уволь…

Пусть наше молчанье –
Это наш сон…

Пусть наше молчанье –
Начало времён…

Не будем мелочны и грешны,
Как всякий человек…

Не будем мелочны и грешны,
Ведь кончается век…

Всего-то, чтоб была свеча
У нас на Новый Год…

Всего-то, чтоб была свеча,
И не было забот… 

Я знал двух людей

Я знал двух людей. И этими людьми был я. Я знал, что мир построен на триединстве так же, как и на других мыслимых и немыслимых сочетаниях чисел и знаков.
    Двух людей, которых я знал лучше всего остального в мире, я звал для себя Внешним и Внутренним. Другие имена, что я им давал в попытке угадать вложенный в них Божий замысел, висели на них, как пальто на кривой вешалке. Как, впрочем, и мои многочисленные имена на мне.
    Внешний человечек питал безумную страсть к знаниям. Ощущения были его знаниями. Он купался в них, впитывая их, как поролоновая губка, а потом выжимал из себя лишнее, оставляя лишь самое полезное и приятное.
    Внутренний человек совершенно ничего не знал, но в момент между пробуждением и засыпанием он чувствовал абсолютно всё. Его чувства полностью заменяли любые знания. Лишь один недостаток был у такого восприятия мира – в отличие от знаний, чувства не оставались в памяти, исчезали бесследно, оставляя своего хозяина совершенным глупцом.
    Внешний часто видел сны. Он знал о них лишь то, что они ему сообщали. Но иногда, в момент пробуждения от странного сна или в момент странного пробуждения, он догадывался, что сны могут быть явью гораздо больше, чем вся его жизнь.
    С Внутренним сны часто случались. Иногда во сне ему случалось бывать Внешним. В этих снах он многое узнавал из того, что не мог, почувствовав, запомнить. Эти сны он помнил. Они были их общим временем.
    Внешний очень любил составлять слова в предложения, а предложения – в тексты. Он считал, что это у него неплохо получается. Поэтому очень на себя ругался, если забывал взять с собой перо и бумагу.
    Внутренний плохо дружил с точными словами. Поэтому чаще всего он думал словесными символами, которые сразу же исчезали, растворяясь в пространстве Вселенной. Был, конечно, способ запечатлеть их в памяти. Но для этого словесные символы должны были появиться во время общего с Внешним сна. Тогда Внутренний запоминал символ, а Внешний – фразу или текст.
    Внешнему никогда не приходилось задумываться о существовании Внутреннего. Он попросту не знал о том, что такой существует.
    Внутренний же иногда забавлялся тем, что подбирал к Внешнему словесные символы. Он чувствовал, что где-то есть тот, кто носит крылья его снов.
    А я всегда должен был думать о них и за них. Должен же хоть кто-то знать, что здесь происходит! 

Если это кому-нибудь нужно...

Наверное, это кому-нибудь нужно, раз уж оно происходит…
    Раз – и светлячки фонарей расплываются в жутковатые, но кажущиеся теплыми пятна. Два – и лицо человека, стоящего рядом, вдруг расплывается и теряет черты, остаются только волосы и брови, потому что черные. Три – и жутко начинает хотеться сделать то, чего делать не в коем разе не следует. А именно – ткнуться мордой лица в пальто человека с расплывшимся лицом и заголосить на всю улицу надрывно и неприятно, по-бабьи.
    Но… Коль уж не следует, то и не надо. И вместо тыканья сопливым носом в пальто и безудержного воя происходят совсем другие события. Не события – фразы…
- Слушай, дай сигарету?.. Щас покурю, и пойдем в магазин…
- Может без магазина, солнышко? Хватит, может? – но сигарета, тем не менее, мне великодушно предоставлена.
    Стоим, как два индейских тотема, непонятные и непонятые. Мерзнем – чай на улице не май месяц, а очень даже январь. Дальше не фразы – ощущения…
- Кисонька, пойдем-ка до дому?
- В магаз, и до дома! Хе-хе…
- Как скажешь, лапочка…
- Прости. Я знаю, что уже достала. Ты ни в чем не виноват. Прости… И… Спасибо тебе. Просто спасибо…
    Мир начинает наконец-то обретать изначальные очертания. Давно пора! Не фиг их вообще терять! Человек, стоящий рядом со мной, улыбается – вкрадчиво и, вроде бы, понимающе. И вот… Не ощущения - …
- Докурила, солнце? Ну, давай, в магазин и домой. Посидим, поедим, винища попьем и баиньки…
- Что? Сразу баиньки?! – наглеть я и на смертном одре не перестану.
- Ну, если захочешь, то и не сразу. А вообще – ни я не виноват, ни ты, ни кто-нибудь другой. Просто, все так…
- Так плохо?
- Ну, почему сразу плохо? Так.
- Средне-сдельно?
- Как скажешь – так и будет.
- А если я скажу «хорошо»?
- Будет хорошо!
- Только сегодня?
- Ну, сегодня-то обязательно будет хорошо!.. 

Памяти Ф. (Первая история из цикла "Письма на небо")

Когда-нибудь

Ты окажешь мне честь
И позволишь стать
Твоим ювелиром
Я буду ждать
(Ночные Снайперы)

Мертвые тоже видят сны.   
Я видела свой город в твоих снах.   
Весь город был залит золотисто-медовым светом. Мы с тобой сидели в затемнённом зале маленькой кофейни. Настольная лампа дарила нам свой тёплый свет, кофе был непривычно вкусным, а ты слушал меня и улыбался. Бог мой, а я ведь уже забыла, как ты улыбаешься!.. Ты слушал меня и улыбался той ахинее, которую я беспрерывно несла.
    Ах, ну почему нельзя было говорить о том, что действительно важно?! О том, что я и вправду люблю тебя, и это чувство сильнее судьбы, жизни и смерти… О том, что я значу для тебя больше, чем сны, судьбы и жизни… О том, что быть вместе для нас гораздо естественнее, чем дышать… Но нет, обо всём этом не было произнесено ни слова. Зато мы обсудили цены на сигареты, тексты «Алисы», шведские фрикадельки, книги Макса Фрая. Правда, весело?..   
Теперь по утрам в маршрутке, когда я слушаю музыку и пялюсь сквозь заледеневшие окна на огни фар, мне вспоминается этот город таким, каким он был в твоём сне.
    Я представляю себе, как утром ты куришь, пьёшь кофе и глядишь в окно на проезжающие мимо машины… как ты чистишь ботинки… как покупаешь сигареты Camel в киоске… как мёрзнешь на остановке в ожидании маршрутки, матерясь, что машинка не завелась… как ходишь в магазин за едой… как слушаешь музыку… разговариваешь по мобильному… жаришь яичницу… пьёшь коньяк… прикуриваешь…
    А ещё я вспоминаю твои руки…
    Мне очень хочется снова почувствовать твои прикосновения. Хочется, чтобы наши реальности пересеклись, и ты меня обнял. Я думаю, это возможно. Ведь теперь я точно знаю, что
     мертвые тоже видят сны.  

Твоя тень обнимает за плечи меня
Высота отрывает печаль от земли
Нам с тобой не хватило вчерашнего дня
На снегу дым костров да кругом корабли

(Ночные Снайперы)